Дина подавленно молчала. После истории подруги вроде и говорить не о чем.

— Да ты уже и так все знаешь, — наконец медленно произнесла она. — Родила двоих. Сперва Юльку, потом Мишку. Ему уже одиннадцать. С Терехиным развелись. Живу с детьми и мамой. Ничего интересного.

— Что-то на тебя не похоже, — покачала головой Аполлинария.

— Что поделаешь, — развела руками Дина. — Я тоже выживала как могла. А возможностей оказалось не так уж много. Знаешь, когда двое детей, экспериментировать страшно. Больше думаешь о синице в руке, чем о журавле в небе.

Да и ценных клиентов у меня не образовалось. Ни один ничего заманчивого не предлагал.

— Отныне будем строить твою жизнь совершенно по-другому! — бодро воскликнула Поля.

— Поздно уже менять, — не воодушевили ее слова Дину. — Поезд ушел.

Ей стало неловко и немного стыдно, словно пришла бедной родственницей подачку клянчить.

— Поля, да успокойся. У меня, в общем-то, все нормально.

— Ничего у тебя не нормально, — отрезала та. — Как профессионал тебе говорю. Ты совершенно себя запустила.

Дина инстинктивно поправила прическу.

— Да не во внешности дело. Выглядишь ты как раз вполне неплохо. А вот внутренне на себя почему-то плюнула.

— Я не плюнула. Сейчас для меня главное — дети.

Они, между прочим, тоже на тебя смотрят. И мамой должны гордиться. А мама с потухшим взором, которой ничего не надо, не лучший пример в жизни. Только без обид! Вспомни, что ты мне раньше говорила. Я, знаешь, как на тебя обижалась! И совершенно зря. Ты была абсолютно права! Послушайся я тебя тогда, жить бы начала раньше. Лучшие годы псу под хвост. Не жила, а существовала. За тебя да за маму с папой пряталась.

— Но я-то ни за кого не прячусь, — сказала Дина.

— Ты еще хуже делаешь. От себя прячешься. Молодая, красивая…

— Поля, брось меня утешать. Какая я молодая, красивая? На меня давно уже никто не смотрит.

— А где мужикам тебя углядеть, — возразила подруга. — В поликлинике? Сама говоришь, там одни старички. А сколько-нибудь стоящие мужики в поликлинику не ходят. Они пашут, им некогда. Ты ведь л ибо на работе, либо дома. Вот начнем в свет тебя выводить…

— Поля! Не строй иллюзий! Какой свет? Кому я там нужна?

— Мой центр уже и есть свет. А дальше поживем — увидим.

Взгляд Дины упал на часы.

— Кошмар! Два ночи!

— А-а, хочешь спать. Я тебе уже в кабинете постелила.

— Но… — Дина замялась.

— Какие еще там «но»?

— Ну твой молодой человек., он не…

Владик на гастролях. Он у меня певец. Да ты его наверняка тысячу раз по телевизору видела. — У подруги на лице воцарилось горделивое выражение. — Восходящая звезда. Словом, не бойся. В ванной поутру не столкнетесь. Тем более у меня их две. Пойдем покажу тебе кабинет, Владикову комнату, мою спальню. Ты ведь еще ничего не видела.

Спальня Аполлинарии оказалась просторной, тоже с большим окном, выходящим на широкую террасу, словно парящую над городом.

— Летом я на ней принимаю воздушные ванны, — объяснила подруга. — Цветочки сажаю. А вон та яблоня, — указала она на голое по зиме дерево в необъятных размеров кадке, — у меня постоянно растет и даже плодоносит. Представляешь?

Кровать и прочая мебель в спальне были светлых тонов, и тоже монументальные и широкие.

— Уютно у тебя, — сказала Дина.

— И спится хорошо. Знаешь, иногда на сон так мало времени остается, он должен быть качественным. Поэтому я Владика в отдельную комнату отселила. Иначе будет тут ворочаться, сопеть, мешать… Нет, мне в постели одной больше нравится.

Владикова комната оказалась поменьше. Выглядела она довольно безлико и смахивала на гостиничный номер, из чего Дина сделала вывод, что первоначально сие помещение и задумывалось для гостей.

— Вы с Владиком-то давно? — решилась спросить она.

— Да уже больше года. Познакомились на одной тусовке, и он за мной сразу начал ухаживать. Сперва я подумала, что прикалывается. Парень молодой, красивый, девок вокруг него вилась тьма-тьмущая, хотя он тогда только начинал, зачем я ему? В общем, я его как следует шуганула. Но он не отстал. И я поняла, что действительно зацепила его. Нет, ну конечно, мой успех тоже сыграл свою роль. Но и это ведь часть меня. И скоро мы стали жить вместе. Он мне помогает, а я ему. Такой вот взаимовыгодный тандем. — Она хохотнула. — Конечно, не знаю, что с нами будет через несколько лет, хоть я и ясновидящая. — Она лукаво глянула на Дину. — Но я давно научилась жить сегодняшним днем, а сейчас мне с ним хорошо. Кстати, наша штатная гадалка мне нагадала, что мы с Владиком до самой смерти вместе будем. Но, думаю, она ко мне просто подлизывается. Теперь пошли в кабинет. Кстати, вот ванная, которой можешь пользоваться. Полотенца, мыло, зубная щетка — все свежее. Предупреждаю: не пугайся унитаза.

— А что с ним такое? — спросила Дина. На вид это был обычный унитаз.

Новейшая японская разработка, — пояснила подруга. — Сенсорное управление. Сам смывает. Все, что требуется, моет и сушит. А если задать специальную программу, то анализы сделает и немедленно выдаст результат. Дине стало смешно.

— И в амбулаторию не ходи.

— Естественно, — подтвердила Аполлинария. — Я за своим здоровьем очень слежу. Работы много, надо держать себя в форме. И вообще, лучше профилактика, чем долгое лечение.

— А как же ясновидение? — решила лишний раз подколоть ее Дина.

— В этом смысле сапожник без сапог, — в столь же шутливом тоне откликнулась Поля. — А унитаза, повторяю, не пугайся. Это японское чудо в нашем климате, видимо, не совсем адаптировалось, иногда срабатывает без пассажира и при этом еще, зараза, рычит. Владик в первый раз перетрухал ужасно, и пулей наружу вылетел. Едва после уговорила его оставить. Целую неделю канючил: «Поменяй на обыкновенный». Ну ты же знаешь, мужчины — они вообще косные.

Обставленный в темных тонах кабинет, как и Полина спальня, выходил окнами на террасу.

Дина подошла к одному из книжных шкафов, тянувшихся вдоль стен, и глазам своим не поверила.

— Дедушкина библиотека! — открыв дверцу, провела она рукой по знакомым с детства корешкам. — Ой, Конан-Дойль и Фенимор Купер! Помнишь, как мы их взахлеб читали! Ты все сохранила!

— Да. Единственное от той жизни. С этого ведь и началось, — глухо ответила подруга. — Вон, узнаешь? Наша с тобой любимая медицинская энциклопедия и анатомические атласы.

— Ох, как это было давно, — грустно проговорила Дина.

Это было не просто давно, а в далекой прошлой и по-своему очень счастливой жизни, которая уже никогда не вернется. Не только годы детства и юности, но и ощущение счастья.

Или ей теперь кажется, что она тогда была очень счастлива, потому что тогдашние горести стерло время? Вполне вероятно.

— Поздно. Ложимся, — вернула ее к действительности подруга. — Завтра мне тоже весь день пахать. Но беру с тебя слово. Ты завтра как? Сперва прием, потом обход?

Дина кивнула.

— Тогда обещай: сразу после последнего пациента звонишь мне и дуешь в мой центр.

— Ну я не знаю, как сложится, — промямлила Дина. — Я на работе до того загружена…

— Найдешь время. Я, знаешь, давно поняла: сутки, они безразмерные. Чем больше дел, тем больше успеваешь.

— А дети?

— Насколько я поняла, они у тебя не только большие, но и вполне самостоятельные. И мама твоя на подхвате. В общем, дурацких твоих отговорок не принимаю. Давай сначала попробуем. Уйти всегда успеешь. А сейчас держи майку, тапочки и отдыхай. Приятных снов. Ровно в семь тебя разбужу.

— Не вставай, я сама.

— Я каждый день к семи на ногах, — гордо объявила Аполлинария.

Еще одно потрясение. Прежняя Поля обожала поспать подольше, и, чтобы она успела к первому уроку, мама буквально с одеялом стягивала ее с постели.

Поля ушла. Дина разделась, натянула необъятную майку, видимо, принадлежавшую Аполлинарии, легла на хрустящее белье и моментально провалилась в сон.

Пробуждение ее было столь же внезапным, и в первое мгновение она не могла понять, где находится. Потянулась к часам. Ровно шесть. Странно, но спать больше не хотелось.